В сюжете нет намеренных преувеличений, приуменьшений и коверканий. В тексте есть пропуски, провалы; и некоторые фрагменты разговора внутри одного сюжетного куска могут идти не в том порядке.
Сеанс гипнотерапии
- Вы ко мне? – спросил он, перехватив меня в коридоре, пока я расспрашивала, работает ли бухгалтерия. На нем были джинсы, темная рокерская футболка с длинными рукавами и оксфорды под джинсу. Я узнала его по глазам.
- Да, да, - я прошла в кабинет, отвешивая себе мысленные пинки за то, что не включила диктофон заранее. То, что он говорил в прошлый раз, заслуживало быть записанным золотыми чернилами на папирусе как Самая Лучшая Продажа в Мире. Я была заинтригована и напугана одновременно.
- Итак, с чем вы пришли? – сказал он, усадив меня на диванчик и сев напротив. Он соединил кончики пальцев и внимательно смотрел на меня своими синими глазами.
- Я уже была у вас на приеме, у меня боли вот здесь, - я указала пальцем на живот. – Вы порекомендовали гипнотерапию, и вот я здесь.
- Сейчас вы пришли на консультацию?
- Нет, на сеанс.
- Ааа, - он улыбнулся. – Это вы нервничали, спрашивали, можно ли взять подружку?
- Да, я, - ответила я, ничуть не удивившись, что он меня узнал. У меня на лбу разве что табличка не висела «Я боюсь гипнотерапии! Спасите меня!».
- Видите ли, - тем временем продолжил он спокойным, глубоким голосом, - чтобы лечение подействовало, вы должны мне доверять. Ведь я вам доверился – принял вас.
Я нервничала и кивала.
- Снимайте верхнюю одежду, - сказал он одновременно с тем, как я пробормотала «мне мешает» и начала стягивать вязаную кофту.
Он предложил мне прилечь на кушетку, расслабиться и закрыть глаза, что я и сделала. Заиграла спокойная музыка. Он погладил меня по руке и сказал какие-то успокаивающие фразы, которые я точно не могу вспомнить.
- Ты мне доверяешь? – спросил глубокий голос.
Я не знала, можно ли мне разговаривать, поэтому кивнула.
- Да. Я это знаю. Ты дышишь спокойно и ровно, спокойно и ровно, твои веки тяжелеют.
Тяжести в веках я не чувствовала, но понимала, что с моим отношением к гипнозу даже Кашпировскому пришлось бы туго, поэтому приложила все усилия, чтобы не хмыкать скептически. Голос, тем временем, говорил. Голос менялся, говорил громче и тише, разными тембрами, но всегда уверенно и сильно.
- Ты умничка… Ты свободная девочка… - говорил голос. – Свобода – это счастье, а счастье – это свобода… Ты умеешь прощать слабых… и становишься сильной… Ты целиком и полностью…
Здесь мой заинтересованный мозг продолжил «принадлежишь мне», я ужаснулась степени своего падения и постаралась не заржать.
- …свободна, - тем временем, закончил фразу голос.
Иногда доктор проводил над моими глазами рукой, создавая эффект затемнения, а время от времени почти касался моих рук своими, согревая.
- Спи, малышка. Я буду охранять твой сон, - прошептал голос, и я на секунду разорвалась между желанием изогнуться и зарядить ногой ему в ухо и мыслью «а не ослышалась ли я?».
Сеанс шел своим чередом. Меня сто раз назвали умничкой и двадцать раз свободной девочкой.
- Боль уходит, по животу разливается тепло, - сказал он, держа руку над точкой боли.
К концу сеанса у меня все-таки проявились физиологические признаки транса, я почувствовала, что делаю глотательное движение помимо своей воли, как делают люди, когда спят, чтобы ночью не захлебнуться слюной.
- Ты научишься любить… Ты – целая…
Доктор дотронулся до моего лица.
- На сегодня достаточно, - сказал он. – Полежите.
Я открыла глаза. Я была весьма скептична по поводу всего этого сеанса, и мне было жизненно необходимо прочистить горло из-за внезапных решений моего организма.
- Как ощущения? - спросил он и лихо откатился от меня на кресле, чтобы выключить музыку.
- Странные, - сказала я хриплым голосом.
Он засмеялся.
- А что вы ожидали услышать? – спросила я, лежа на кушетке.
Он снова оказался возле меня и взял мою руку в свою.
- Чувствуете, что руки уже не ледяные? Это значит, что вы смогли расслабиться.
Я чувствовала, что мои руки все еще ледяные, в сравнении с его, но не отрицаю, что они могли быть еще холоднее, это моя вечная проблема.
Я села на кушетке и стала обуваться.
- Этот сеанс нужен для того, чтобы смогли взглянуть на себя со стороны. У вас это получилось? – он сидел в кресле, сомкнув кончики пальцев, и смотрел на меня.
- Да, вполне.
- Вы стали больше доверять мне в процессе, я это увидел. Вы очень старались и хорошо реагировали. Вы чувствовали тепло?
- Не всегда, когда вы говорили, - сказала я. Честно говоря, я ожидала, что меня обуяет какая-то мистическая сила и была несколько разочарована.
- Присаживайтесь, - сказал он одновременно с тем, как я сама направилась к диванчику.
Я в который раз пожалела, что диктофон не включен, потому что следующий разговор я могла бы поставить себе на рингтон, а вместо этого вынуждена воспроизводить его по памяти с досадными упущениями.
Я встретилась взглядом с его синими глазами, и он продолжил.
- У вас будет домашнее задание, - сказал он уверенным тоном, - вы сможете его выполнить? Сможете каждый день садится у зеркала и задавать себе вопросы? – я кивнула. - Если бы я был вашим отражением, чтобы бы вы спросили?
Вопрос застал меня врасплох.
- Например, «Почему меня что-то гложет? Что произошло?». А как вы думаете? Вы думаете, ваше состояние провоцируете вы сами или кто-то другой? Или и то, и другое?
- Большей частью я, - сказала я, чтобы сохранить хоть какое-то достоинство в своих собственных глазах, потому что, если бы я обвинила кого-то, то перестала бы себя уважать.
- Вы – как натянутая струна. Вам нужно найти что-то, что вас расслабляет. Вы пьете?
- Нет.
- Это принципиально?
Я скосила глаза.
- Мы думали на гастроэнтерологию, поэтому я уже год не пью.
Он разомкнул «шпиль», чтобы элегантно всплеснуть руками и снова соединил кончики пальцев.
- Год не пьете, а боли не проходят. Улавливаете?
Я кивнула.
- Мы согласились с тем, что это вегетативное проявление, вызванное нарушением периферической нервной системы, - эта фраза ни о чем мне не сказала, и я могла привести ее не точно. – Только вы сами можете уменьшить эти проявления. Полюбить себя, но не через жалость, а потому что вы человек. Быть счастливой, потому что вы родились на свет – и это уже счастье. Вас создал Всевышний – и это хорошо, - он говорил легко и по взмаху руки было понятно, что «Всевышний» призван для примера, а не буквально. Гипотетический Всевышний.
- Вы красивая, у вас отличная фигура, - я силой воли заставила себя промолчать и не сказать «спасибо». Он был прав в прошлый раз – тогда я поблагодарила не из вежливости, а от неуверенности. Об этом говорит хотя бы то, что в этот раз именно на этой фразе я не кивнула.
- Вы умная, - продолжал он, - это видно по глазам. Может быть, чересчур умная, вы много анализируете, иногда то, чего не нужно касаться. Не делать то, что мама сказала, бабушка сказала, папа – образно говоря, - он махнул рукой в сторону, - а получать от жизни удовольствие. Вам должно быть похуй, - он сказал одними губами, – в хорошем смысле этого слова.
Он стал жестикулировать более активно в этой части разговора.
– Вы боитесь говорить, потому что думаете, что люди скажут на то, что вы говорите. Вы не должны бояться. Если какой-то человек вас не принимает – посмейтесь над ним. Посмейтесь. "Я кому-то не нравлюсь? Пофиг! Досвидос, я самая классная. Я - самая крутая". Вы должны улыбаться.
Я приложила немалое физическое усилие, чтобы поднять уголки рта.
- Вам не нужно жить так, как хочет кто-то другой. Вы задумывались над тем, почему в Европе так много гей-парадов?
Я почему-то кивнула, хотя никогда не задумывалась. Это же ясно как божий день. Он озвучил мои же мысли.
- Потому что там люди не стесняются быть теми, кто они есть. Они не боятся поцеловаться на улице чтобы про них не подумали ничего плохого. Мне посчастливилось бывать в Европе, и я видел, насколько там люди счастливее. У них нет этого феодального менталитета, в котором шаг влево, шаг вправо – расстрел. Можно сказать себе: «Я люблю девчонок», - прозвучало двусмысленно, и он добавил, - или, например, «я люблю пацанов». Это ведь тоже часть принятия себя. А некоторые люди здесь живут в браках, но подсознательно этого не хотят.
Из темного мага он плавно превратился в светлого политика и получил +100 очков крутости в моих глазах.
- Живите так, как вы хотите, - продолжал он спокойным, уверенным голосом. – Полюбите себя. Получайте удовольствие от жизни.
И тут же он мгновенно вернулся в образ темного мага.
- Я видел опаску в ваших глазах, - веско сказал он.
Меня это немного возмутило, потому что я свою опаску выразила вербально по телефону, а меня обвинили в чем-то, что напоминало по смыслу перешептывание за спиной, но я не успела вставить это замечание.
- Вы думали, что гипноз – это когда человек засыпает, а просыпается голым и изнасилованным – чего только в интернете не пишут.
Я расхохоталась, прикрыв глаза руками. Хотелось объяснить, что нет, мои мысли простирались в обратную сторону – я боялась, что проснусь, а голым и изнасилованным окажется он.
- Я рад, слышать, как вы смеетесь, - сказал он, чем не дал мне ляпнуть фразу «Я боялась, что я буду к вам приставать», которая уже готова была сорваться с языка.
- Если вы почувствуете, что вам нужно прийти еще раз – вы придете. Я никого не заставляю. Вы будете испытывать странные ощущения на протяжении дня – это результат гипноза. И вы сегодня будете очень хорошо спать, как младенец. Так мы договорились?
- Да, - сказала я.
Он протянул мне руку на прощание и пожимал ее, наверно, секунд семь.
Ушла я в смешанных чувствах. С одной стороны, вряд ли психотерапевт за те же деньги будет говорить мне, какая я классная, а мне это на данный момент необходимо. С другой стороны, я ожидала более глубокого погружения в себя.
P. S. Несколько минут назад посмотрела свою историю в скайпе и поняла, что мы говорили не 20 минут, как он утверждал ранее, а 30-40
Сеанс гипнотерапии
- Вы ко мне? – спросил он, перехватив меня в коридоре, пока я расспрашивала, работает ли бухгалтерия. На нем были джинсы, темная рокерская футболка с длинными рукавами и оксфорды под джинсу. Я узнала его по глазам.
- Да, да, - я прошла в кабинет, отвешивая себе мысленные пинки за то, что не включила диктофон заранее. То, что он говорил в прошлый раз, заслуживало быть записанным золотыми чернилами на папирусе как Самая Лучшая Продажа в Мире. Я была заинтригована и напугана одновременно.
- Итак, с чем вы пришли? – сказал он, усадив меня на диванчик и сев напротив. Он соединил кончики пальцев и внимательно смотрел на меня своими синими глазами.
- Я уже была у вас на приеме, у меня боли вот здесь, - я указала пальцем на живот. – Вы порекомендовали гипнотерапию, и вот я здесь.
- Сейчас вы пришли на консультацию?
- Нет, на сеанс.
- Ааа, - он улыбнулся. – Это вы нервничали, спрашивали, можно ли взять подружку?
- Да, я, - ответила я, ничуть не удивившись, что он меня узнал. У меня на лбу разве что табличка не висела «Я боюсь гипнотерапии! Спасите меня!».
- Видите ли, - тем временем продолжил он спокойным, глубоким голосом, - чтобы лечение подействовало, вы должны мне доверять. Ведь я вам доверился – принял вас.
Я нервничала и кивала.
- Снимайте верхнюю одежду, - сказал он одновременно с тем, как я пробормотала «мне мешает» и начала стягивать вязаную кофту.
Он предложил мне прилечь на кушетку, расслабиться и закрыть глаза, что я и сделала. Заиграла спокойная музыка. Он погладил меня по руке и сказал какие-то успокаивающие фразы, которые я точно не могу вспомнить.
- Ты мне доверяешь? – спросил глубокий голос.
Я не знала, можно ли мне разговаривать, поэтому кивнула.
- Да. Я это знаю. Ты дышишь спокойно и ровно, спокойно и ровно, твои веки тяжелеют.
Тяжести в веках я не чувствовала, но понимала, что с моим отношением к гипнозу даже Кашпировскому пришлось бы туго, поэтому приложила все усилия, чтобы не хмыкать скептически. Голос, тем временем, говорил. Голос менялся, говорил громче и тише, разными тембрами, но всегда уверенно и сильно.
- Ты умничка… Ты свободная девочка… - говорил голос. – Свобода – это счастье, а счастье – это свобода… Ты умеешь прощать слабых… и становишься сильной… Ты целиком и полностью…
Здесь мой заинтересованный мозг продолжил «принадлежишь мне», я ужаснулась степени своего падения и постаралась не заржать.
- …свободна, - тем временем, закончил фразу голос.
Иногда доктор проводил над моими глазами рукой, создавая эффект затемнения, а время от времени почти касался моих рук своими, согревая.
- Спи, малышка. Я буду охранять твой сон, - прошептал голос, и я на секунду разорвалась между желанием изогнуться и зарядить ногой ему в ухо и мыслью «а не ослышалась ли я?».
Сеанс шел своим чередом. Меня сто раз назвали умничкой и двадцать раз свободной девочкой.
- Боль уходит, по животу разливается тепло, - сказал он, держа руку над точкой боли.
К концу сеанса у меня все-таки проявились физиологические признаки транса, я почувствовала, что делаю глотательное движение помимо своей воли, как делают люди, когда спят, чтобы ночью не захлебнуться слюной.
- Ты научишься любить… Ты – целая…
Доктор дотронулся до моего лица.
- На сегодня достаточно, - сказал он. – Полежите.
Я открыла глаза. Я была весьма скептична по поводу всего этого сеанса, и мне было жизненно необходимо прочистить горло из-за внезапных решений моего организма.
- Как ощущения? - спросил он и лихо откатился от меня на кресле, чтобы выключить музыку.
- Странные, - сказала я хриплым голосом.
Он засмеялся.
- А что вы ожидали услышать? – спросила я, лежа на кушетке.
Он снова оказался возле меня и взял мою руку в свою.
- Чувствуете, что руки уже не ледяные? Это значит, что вы смогли расслабиться.
Я чувствовала, что мои руки все еще ледяные, в сравнении с его, но не отрицаю, что они могли быть еще холоднее, это моя вечная проблема.
Я села на кушетке и стала обуваться.
- Этот сеанс нужен для того, чтобы смогли взглянуть на себя со стороны. У вас это получилось? – он сидел в кресле, сомкнув кончики пальцев, и смотрел на меня.
- Да, вполне.
- Вы стали больше доверять мне в процессе, я это увидел. Вы очень старались и хорошо реагировали. Вы чувствовали тепло?
- Не всегда, когда вы говорили, - сказала я. Честно говоря, я ожидала, что меня обуяет какая-то мистическая сила и была несколько разочарована.
- Присаживайтесь, - сказал он одновременно с тем, как я сама направилась к диванчику.
Я в который раз пожалела, что диктофон не включен, потому что следующий разговор я могла бы поставить себе на рингтон, а вместо этого вынуждена воспроизводить его по памяти с досадными упущениями.
Я встретилась взглядом с его синими глазами, и он продолжил.
- У вас будет домашнее задание, - сказал он уверенным тоном, - вы сможете его выполнить? Сможете каждый день садится у зеркала и задавать себе вопросы? – я кивнула. - Если бы я был вашим отражением, чтобы бы вы спросили?
Вопрос застал меня врасплох.
- Например, «Почему меня что-то гложет? Что произошло?». А как вы думаете? Вы думаете, ваше состояние провоцируете вы сами или кто-то другой? Или и то, и другое?
- Большей частью я, - сказала я, чтобы сохранить хоть какое-то достоинство в своих собственных глазах, потому что, если бы я обвинила кого-то, то перестала бы себя уважать.
- Вы – как натянутая струна. Вам нужно найти что-то, что вас расслабляет. Вы пьете?
- Нет.
- Это принципиально?
Я скосила глаза.
- Мы думали на гастроэнтерологию, поэтому я уже год не пью.
Он разомкнул «шпиль», чтобы элегантно всплеснуть руками и снова соединил кончики пальцев.
- Год не пьете, а боли не проходят. Улавливаете?
Я кивнула.
- Мы согласились с тем, что это вегетативное проявление, вызванное нарушением периферической нервной системы, - эта фраза ни о чем мне не сказала, и я могла привести ее не точно. – Только вы сами можете уменьшить эти проявления. Полюбить себя, но не через жалость, а потому что вы человек. Быть счастливой, потому что вы родились на свет – и это уже счастье. Вас создал Всевышний – и это хорошо, - он говорил легко и по взмаху руки было понятно, что «Всевышний» призван для примера, а не буквально. Гипотетический Всевышний.
- Вы красивая, у вас отличная фигура, - я силой воли заставила себя промолчать и не сказать «спасибо». Он был прав в прошлый раз – тогда я поблагодарила не из вежливости, а от неуверенности. Об этом говорит хотя бы то, что в этот раз именно на этой фразе я не кивнула.
- Вы умная, - продолжал он, - это видно по глазам. Может быть, чересчур умная, вы много анализируете, иногда то, чего не нужно касаться. Не делать то, что мама сказала, бабушка сказала, папа – образно говоря, - он махнул рукой в сторону, - а получать от жизни удовольствие. Вам должно быть похуй, - он сказал одними губами, – в хорошем смысле этого слова.
Он стал жестикулировать более активно в этой части разговора.
– Вы боитесь говорить, потому что думаете, что люди скажут на то, что вы говорите. Вы не должны бояться. Если какой-то человек вас не принимает – посмейтесь над ним. Посмейтесь. "Я кому-то не нравлюсь? Пофиг! Досвидос, я самая классная. Я - самая крутая". Вы должны улыбаться.
Я приложила немалое физическое усилие, чтобы поднять уголки рта.
- Вам не нужно жить так, как хочет кто-то другой. Вы задумывались над тем, почему в Европе так много гей-парадов?
Я почему-то кивнула, хотя никогда не задумывалась. Это же ясно как божий день. Он озвучил мои же мысли.
- Потому что там люди не стесняются быть теми, кто они есть. Они не боятся поцеловаться на улице чтобы про них не подумали ничего плохого. Мне посчастливилось бывать в Европе, и я видел, насколько там люди счастливее. У них нет этого феодального менталитета, в котором шаг влево, шаг вправо – расстрел. Можно сказать себе: «Я люблю девчонок», - прозвучало двусмысленно, и он добавил, - или, например, «я люблю пацанов». Это ведь тоже часть принятия себя. А некоторые люди здесь живут в браках, но подсознательно этого не хотят.
Из темного мага он плавно превратился в светлого политика и получил +100 очков крутости в моих глазах.
- Живите так, как вы хотите, - продолжал он спокойным, уверенным голосом. – Полюбите себя. Получайте удовольствие от жизни.
И тут же он мгновенно вернулся в образ темного мага.
- Я видел опаску в ваших глазах, - веско сказал он.
Меня это немного возмутило, потому что я свою опаску выразила вербально по телефону, а меня обвинили в чем-то, что напоминало по смыслу перешептывание за спиной, но я не успела вставить это замечание.
- Вы думали, что гипноз – это когда человек засыпает, а просыпается голым и изнасилованным – чего только в интернете не пишут.
Я расхохоталась, прикрыв глаза руками. Хотелось объяснить, что нет, мои мысли простирались в обратную сторону – я боялась, что проснусь, а голым и изнасилованным окажется он.
- Я рад, слышать, как вы смеетесь, - сказал он, чем не дал мне ляпнуть фразу «Я боялась, что я буду к вам приставать», которая уже готова была сорваться с языка.
- Если вы почувствуете, что вам нужно прийти еще раз – вы придете. Я никого не заставляю. Вы будете испытывать странные ощущения на протяжении дня – это результат гипноза. И вы сегодня будете очень хорошо спать, как младенец. Так мы договорились?
- Да, - сказала я.
Он протянул мне руку на прощание и пожимал ее, наверно, секунд семь.
Ушла я в смешанных чувствах. С одной стороны, вряд ли психотерапевт за те же деньги будет говорить мне, какая я классная, а мне это на данный момент необходимо. С другой стороны, я ожидала более глубокого погружения в себя.
P. S. Несколько минут назад посмотрела свою историю в скайпе и поняла, что мы говорили не 20 минут, как он утверждал ранее, а 30-40
-
-
17.04.2015 в 16:04-
-
17.04.2015 в 17:58-
-
17.04.2015 в 18:03