Сегодня состоялось собрание клана у маминых родителей на даче, где они живут круглый год, и я решила написать о своей семье.
Разумеется, мама просила свою маму Нину ничего не готовить. Разумеется, когда мы приехали, на столе было три вида мяса, пюре, салаты и домашний торт.
Мамин папа Саша чем-то напоминает старшего Буэндиа – он все время что-то изобретает. Его изобретения, начиная от сантехники, заканчивая строительством, держатся на изоленте, скотче и нитках. Когда Саша просит моего папу в чем-то помочь, папа не знает, с какой стороны подступиться, потому что все, что делает Саша, создано по каким-то причудливым мысленным изгибам, которые моему папе не понятны. Саша любит собирать хлам и мастерить из него хлам. Его жена, Нина, знает, что просить своего мужа сделать какую-то традиционно мужскую работу – бесполезно. Нина обеспечивает Саше полный холодильник еды по пять блюд каждый день, чистую и выглаженную одежду и прочие дары цивилизации. Саша может надеть в огород белую рубашку, а в город поехать в грязной садовой одежде. Быт не волнует Сашу в принципе.
Сейчас у Нины на шее сидит еще и ее сын, мой дядя Алеша. Алеше уже полтинник с лишним, то есть разница у нас тридцатник. Чтобы вы понимали, какие чувства я испытываю к Алеше, расскажу, как он вел себя в моем детстве.
Алеша меня дразнил, отбирал мои игрушки, еду, дергал за волосы, щипал, хватал, выкручивал руки, ломал мои куклы, щекотал, пугал, подкидывал в воздух насильно. Я жаловалась маме, она говорила: «Не переживай. Он и со мной то же самое вытворял».
Это не полная характеристика Алеши. Алеша очень нудный. Он не молчит ни-ко-гда. При этом, ему неинтересен диалог – ему нужно, чтобы кто-то его слушал или делал вид, что слушает.
Нина, пока мужская часть семьи под руководством папы заливала дорожку бетоном, жаловалась нам с мамой на Алешу.
- Ноет, и ноет, и ноет. «У меня почки болят, у меня печень болит, я разогнуться не могу, у меня рука болит, у меня нога болит, я инвалид (это правда - прим. авт.)…». Я ему говорю: «У меня все то же самое, но я же не ною!». Жрет мои таблетки! – Нина возмущенно указала на столик с лекарствами. – И каждое утро: проснулся, спустился на первый этаж в плавках, во все комнаты заглянул, помыл руки пятнадцать минут (это буквально, не фигурально – прим. авт.), пошел наверх, переоделся. Спустился, помыл ручки пятнадцать минут, опять заглянул во все комнаты, пошел в туалет. Пришел, помыл ручки, пошел наверх застилать постель. Вернулся, ручки помыл, спрашивает, что кушать. Сел завтракать. Смотрит в тарелку, на потолок и говорит: «Сметанки бы». Ест четыре часа (тоже буквально – прим. авт.). Мы с отцом уже на огород сходили, в сад, вернулись – их величество еще едят. Приходится каждое утро вставать ему готовить, мы же по утрам только кофе и пошли, а они без кашки не могут.
- Ну так зачем ты его кормишь? – спросила мама. – Он же дома сам себе готовит.
- А он же мне тогда кухню на весь день займет. Я уже ванной пользоваться не могу, потому что они там ручки моют регулярно. И постоянно: вот это ему не так, вот то ему не так, мамка тиран у него, мамка изверг. Я говорю: «Не нравится мама – марш домой (в мамину квартиру, лол – прим. авт.)». Саша смеется, говорит: «Ты его уже прямым текстом посылаешь, а он все не уходит и не уходит». И главное, не замолкает ни на минуту!
Казалось бы, моя тираническая бабушка должна была построить всех по струнке. Но Нина не делает того, что не имеет смысла. Она знает, что мужа ей не переделать. Дядя продукт тоже генетический, а не воспитательный – он занудой был с детства, так что и здесь бороться тщетно.
Еще по молодости Алеша был тем ходоком, да и сейчас не прочь, но уверен, что женщины на него не клюют, потому что все стали меркантильные, а не потому, что ему уже за 50 и выглядит он не очень.
Нина любит стебать Алешу:
- Счастливая та женщина, которой ты не достался!
- Будешь по центру идти – подавай всем детям, там половина твоих!
В целом же Алеша маму побаивается, и даже замолкает на две минуты, когда она на него прикрикивает (Нине нужна тишина, у нее проблемы с кровоснабжением головного мозга). Но потом натура берет вверх.
В прошлый наш приезд произошла сценка, показывающая их отношения. Говорили о восточном календаре.
- А я какой год? – спросила Нина
- Курица у тебя, - сказала мама.
- Да какая ж ты курица! – возмутился Алеша. – Ты дракониха!
Мама прыснула.
- Любимый сыночек, - стебанул папа.
- Поешь ты еще моей еды, - ответила Нина.
- Ну или тигр! Да что вы все в самом деле! Ну какая ты курица? Я тебя, наоборот, возвысить хотел! Дракон – это самый лучший знак! Ты что, хочешь курицей быть?
- Ну хватит уже, - сказала Нина.
Я нашла в интернете и подтвердила, что да, Петух.
- Ну так петух! Бойцовский петух, все правильно! А то – курица! Ты знаешь, кто такие курицы? Это в женских колониях!
- Откуда ты знаешь, что там в женских колониях? – вставил папа, но это ему не удалось, потому что Алеша разговаривает без пауз.
- Курица она! Еще накинулись на меня, как будто я не то сказал! Это наоборот все! Вот, племянница, скажи, дракон – это же самый лучший знак! А то курица. Ну какая ты курица?
Где-то на этом моменте все за столом отключились от Алеши – способность, которую приобрели все члены клана, - и перестали его воспринимать. Алеша говорил еще минут десять и, как сказала Нина, еще неделю после нашего отъезда поднимал эту тему.
Отношения Нины с мамой иллюстрирует другая сценка.
В предыдущий приезд Нина увидела мои короткие волосы.
- Даже смотреть на тебя не буду, - сказала она мне и повернулась к маме. - Испортила ребенка.
Мама начала отшучиваться, мол, Нина, ну чего ты, ну красиво же.
- Я не с тобой разговариваю.
- Так а я вообще при чем?
- А кто?
- Меня в городе не было!
Нина смерила маму усталым взглядом и ушла.
В этот приезд Нина вдруг сказала:
- А хорошо тебя постригли, красиво.
- Ну слава богу, - вставила мама.
- Повернись. И сзади красиво. А мне никак нормальное каре не сделают.
Мои же отношения с Ниной показывает следующая миниатюра.
- Помыть тебе огурчик?
- Нет, спасибо.
- Давай.
- Ну ладно. А зачем ты спрашивала?
- Для порядка.
Я хотела забрать помытый огурец, но Нина шикнула на меня, и я ушла взять телефон из сумки. Когда я вернулась за стол, то огурец был не просто разрезан пополам, он был порезан на среднего размера продолговатые брусочки, которые удобно класть в рот. Когда я помыла за полминуты свою тарелку, и вернулась, на столе уже появилось блюдце с банановым тортом.
Вот такая у меня любимая семья. У меня есть еще нелюбимая семья – это папина мама. Попробуйте вообразить, какая это должна быть бабушка, если тот дурдом, что я описала – любимая семья.